Читаем без скачивания Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???] - Mu Su Li

— Вместо того чтобы гадать здесь, лучше подождём, пока ты вспомнишь историю от начала до конца, а после вернёмся к этому. Ты только что разрушил печати на медных монетах — и восстановил некоторые сцены, вероятно, когда разобьёшь ещё одну, сумеешь вспомнить больше, а сняв все пять, очень возможно, полностью вернёшь память.

Слова его были не лишены смысла. Оба прямолинейные по характеру, они, разумеется, не стали тратить на эти бессвязные отрывки слишком много сил.

Сюаньминь похлопал тыльной стороной руки по благородному драконьему подбородку Сюэ Сяня и сказал:

— Идём.

Сюэ Сянь остолбенел на мгновение и лишь затем вспомнил, что всё ещё обвивается вокруг тела Сюаньминя; он не вернулся к человеческому облику, так что и Сюаньминь не мог уйти. Он кашлянул и, призвав ветер, притянул двухколёсную повозку, в белом сиянии вновь принял вид человека, оделся и заново устроился на стуле.

Приводя в порядок полы и рукава одежд, он заметил, как Сюаньминь прошёл на пару шагов вперёд и достал из ямы, в которой была закопана драконья кость, несколько медных гвоздей и бумажных талисманов. Он как следует завернул всё это в чистую холстину на время и убрал, после чего выпрямился и вернулся.

После предыдущего опыта, когда он только разжал руки, а кое-кто вмиг исчез, на обратном пути Сюаньминь, конечно, не стал опрометчиво отпускать Сюэ Сяня носиться самому, а крепко взялся за ручки сзади стула. Но когда взгляд упал на пасть тигра, он замер.

Рана в жестоко разорванной пасти тигра по большей части уже зажила, собираясь вот-вот зарубцеваться. Должно быть, пройдёт менее чем полдня, и кожа на этом участке станет безупречно гладкой, словно никогда и не была повреждена.

Стоило немного пошевелить мозгами, и он сумел понять, как Сюэ Сянь разобрался с его раной.

Вот только та ли вещь слюна дракона, которую можно использовать свободно…

Глава 55: Старый барабанный напев (2)

Сюэ Сянь привёл в порядок платье, заметил, что Сюаньминь медлит, не двигаясь, и, не сдержавшись, обернулся и поторопил:

— Ты почему застыл?

Неожиданно Сюаньминь, как раз поднимая пораненную руку, спросил его:

— Ты знаешь, как применяют слюну дракона?

Выражение его лица, конечно, оставалось по-прежнему безмятежным, но тон тем не менее был слегка странным, как будто он пребывал в несколько смешанных чувствах. Сюэ Сянь растянул уголки рта и подумал про себя: «Ты, Святоша, поистине берёшь именно тот чайник, что не кипит[141]!» То, как он убеждал себя прежде, вдруг перестало работать; вернуться к облику человека и думать о сделанном действительно… ощущалось иначе.

Ха-ха.

Лицо Сюэ Сяня парализовало, не чувствуя больше уверенности, он попытался вернуть хоть немного достоинства, поспорив:

— Зачем мне хотеть выяснять, как именно применяют что-либо с моего собственного тела? — он продолжил через мгновение: — Знаю, что всё почти одинаково полезно, — и хватит, к чему так углубляться? Я вовсе не собираюсь разрезать себя по кусочкам и пустить на лекарства, ну? Я из ума выжил, что ли? — посмеялся Сюэ Сянь. Покосившись на Сюаньминя, он отвернулся, нетерпеливо постучал пальцами по подлокотнику и сказал: — Залечил тебе рану — и ладно ты не поблагодарил, так ещё столько пустой болтовни. Идём скорее!

Его истинным намерением было напустить грозный вид: без разницы, что именно он говорил, лишь бы по тону казался исключительно разумным и не терпящим возражений — и сойдёт; это по меньшей мере смогло бы заставить Сюаньминя не думать обо всяких делах вроде «облизывания раны».

Как и следовало ожидать, украдкой склонив голову и взглянув на Сюаньминя боковым зрением, он увидел, что тот качнул головой, опустил раненую руку и сказал так, будто ничего другого не оставалось:

— Идём.

Он тоже явно не собирался развивать эту тему.

Сюэ Сянь был вполне доволен.

Двое быстро вернулись в жилище великого благодетеля Сюя. Они специально миновали главный вход и незаметно вошли в дом через боковой.

Главный зал, где изначально принимали пришедших, сейчас уже полностью опустел, а шум пира, праздные беседы и смех смутно доносились из помещения в задней части дома и по-прежнему звучали неясно, будто их отделял густой туман.

— Вы наконец-то вернулись… — как только Сюэ Сянь с Сюаньминем вошли в дверь восточной комнаты, Цзян Шинин протяжно вздохнул с облегчением.

Как-никак, едва эти двое старейших ушли, в комнате не осталось никого надёжного. Если бы нрав великого благодетеля Сюя и остальных вдруг переменился и они впали бы в безумство, их было бы не остановить.

— Отчего у тебя такой перепуганный вид? — раздражённо высмеял его Сюэ Сянь. — Пока вы не выходите отсюда пошуметь, великий благодетель Сюй, естественно, не войдёт. Разве что по невезению ему как раз понадобится взять что-то из восточной комнаты.

Едва присутствующие услышали эти слова, им стало любопытно. Цзян Шинин спросил неуверенно:

— Если мы не выходим — он не войдёт? А ведь правда, раз зашла об этом речь, только что было смутно слышно, как за дверью созывали друзей и, кажется, велели подготовить вино и чай, голос, должно быть, удалился в заднюю часть дома, как будто о том, что в восточной комнате ещё кто-то есть, действительно не помнят.

Сюэ Сянь махнул рукой:

— Они и не могут помнить…

В конце концов, привязанные к земле духи — не живые люди. Глубокое впечатление у них оставляют лишь лица и события, что повторяются непрестанно, а к внезапно вторгшимся чужакам они довольно невосприимчивы. Именно как великий благодетель Сюй и остальные: когда видели Сюэ Сяня и всю компанию, они обычно обменивались приветствиями и заводили лёгкую беседу, вплоть до того, что даже заставляли людей чувствовать себя неудобно, отказывая такому радушию. Однако если они не видели Сюэ Сяня и его спутников, то вскоре уже и не вспоминали о них, невольно забывали о присутствии посторонних.

Вот почему прежде они так долго оставались в восточной комнате и никто не приходил поздороваться, но едва вышли из помещения, как любезность великого благодетеля Сюя возросла.

— Ах вот как, — мужчина с лицом в шрамах и остальные в театральной труппе тоже выглядели так, словно внезапно поняли.

Мужчина с лицом в шрамах как раз хотел что-то сказать, но Сюэ Сянь указал на него:

— Вы не ахайте, вас это не касается. Посторонние здесь только мы, вы приезжаете из года в год — с тех пор как великий благодетель Сюй был жив и пока он не скончался, для людей в зале в задней части дома вы находитесь посередине и не считаетесь